Судные люди, или Путеводитель по уголовным профессиям Сочи начала прошлого века

Две тысячи обывателей да четыре улицы, – сто лет назад Сочинский Посад жил тихой тинной жизнью паркового пруда. Вот газета «Сочинский листокъ» за 1914 год, раздел «Происшествия»: «Из цирка-шапито братьев Арно пропал попугай амазон, зеленый, крупный. Умеет петь, знает молитвы. Вернувшему вознаграждение – 30 рублей». Серьезные деньги! Бочонок вина стоил рубль с полтиной, бочка цемента – 4 рубля…

А вот истрепанная брошюра в половину ладони – покетбук, сказали бы сейчас – лишь подтверждает поговорку про «тихий омут». Издана в 1909 году в служебной типографии Императорского Министерства внутренних дел. Тираж неизвестен. Серая обложка из клееного картона – ни автора, ни названия. Зато «персонажей» внутри – шестьдесят два, и все с портретами. Видно, что книжку читали и перечитывали: на полях пометки – «изм. внеш. кр. усы», «о.о. с.с.» (особо опасен – стреляет сразу), «пойм.»… Над несколькими фото – кресты с косыми перекладинами.

Перед нами – карманный справочник филера (соглядатая в штатском), хит-парад преступников, орудовавших в наших краях. И хотя блатной мир Сочи был тогда невелик (в Казанской губернии, к примеру, досье всех «профи» в 1907 году занимали 13 томов), – воровских специальностей было море.

АФЕРИСТ: КОНСТАНТИН ЗОРИЧ

Профессия, разделявшаяся на более узкие варианты обмана ближнего своего. Фантазия афериста работала, как у беллетриста! Особо популярной в Сочи была подделка предметов антиквариата (шесть салонов – больше, чем во всем Крыму на тот момент); продажа медных опилок под видом золотого песка; подделка векселей, почтовых и ломбардных квитанций; подмена портовых накладных; обсчет при мелкооптовой торговле и размене денег…

Многие аферы не вышли из употребления и сегодня. И наш современник, и его прадед с одинаковым удовольствием выкладывали денежку за участие в конкурсе на престижное место – сейчас в руководстве «Интернет-компании», тогда в управлении «южным графским имением». Судьба этих денег была одинакова во все времена. А уж создание «благотворительных фондов» – вообще явление международное.

Константин Зорич по кличке Шило, бывший банковский клерк, в 1906 году основал «Фонд помощи детям Черноморья» – сиротам, оставшимся после переселения малых народов Кавказа (убыхов, шапсугов, абазинов). Благородную цель поддержала сама императрица Александра. Деньги на счет фонда понеслись горной рекой. Зорич же выводил средства в банки Франции на подложные счета, после чего прикарманивал. Обещанные детские пансионаты в Анапе и Сочи так и не были построены. Нелегальный доход Зорича составил 20000 рублей золотом – стоимость двух сочинских «Ривьер»! Был пойман в Париже, посажен на 20 лет в Кресты, однако освобожден по «революционной амнистии» в 1918-м.

Дальнейшая биография Зорича ангелоподобна: он считается одним из основателей знаменитого «Орленка» (ему посвящена экспозиция в музее лагеря). В 1921 году он добился приема у Ленина, чтобы отправить к Черному морю 55 тысяч беспризорников. Для этого были выделены 92 санитарных поезда. Зорич придумал устав и название поселения: Рваная Республика. Разместить детей было негде, поэтому они жили на берегу в старых палатках. Сквозь дыры в брезенте им хитро мигали южные звезды…

ГОРОДУШНИК: АКИМ БАГЛАЕВ

Другое название – шишбала, ширмач («ширма» – карман). Работал на рынках и ярмарках. Крал «кожу» (кошельки), «рыжие бока» (часы на цепочках), не брезговал дамскими брошками, булавками…

Аким Баглаев по кличке Трайножка (шулерский прием в преферансе) помимо ловкости пальцев владел искусством перевоплощения. Однажды явился в сочинскую суконную мастерскую Голавлева под видом сына хозяина (!), обучавшегося в Петербурге, и на глазах обалдевших работников вывез всю материю со склада «на приданое к свадьбе».

На Баглаева пытались «повесить» более серьезное общественное преступление – поджог храма Рождества Богородицы в Лазаревском в ночь на 11 апреля 1910 года во время праздничной литургии. В давке у многих состоятельных прихожан пропали вещи. Трайножку с сообщником видел в толпе околоточный надзиратель, однако задержать так и не смог.

ЗАТЫРЩИЦА: ЛЮБА ЛИМАНСКАЯ

Затырщик – правая рука вора, сбытчик краденого. Обычно ему «перетыривали» до 40 % добычи. Торговля с рук в то время жестко контролировалась – и в столице, и в провинции были запрещены блошиные рынки. Скупкой краденого в Сочи занимались, в основном, «на манках» или «на углах» (съемные квартирки – угол с нарами и окно) – в ремесленной Вороньей слободке. Тогда это была бандитская окраина, сейчас там Платановая аллея и Главпочтамт.

Воровскую карьеру Любовь Лиманская (кличка – Гимназистка) начала в 16 лет в Екатеринодаре, под крылышком матери – хозяйки тайного борделя. Любаша обкрадывала мужчин, приводимых проститутками в гостиницу. Соседнюю с номером комнату держали пустой. Клиента подпаивали, и Люба потрошила его одежду. Забирала строго одну треть денег – чтобы не сразу заподозрил. В номер юная налетчица входила полуобнаженной, с корсетом в руках. Если клиент просыпался, следовало смущенное «Ах!». Прелестница изображала, что ошиблась дверью и второпях уходила. Семейный бизнес (несомненно, под крышей полиции) тянулся годами, однако Любе захотелось свободы.

Войдя в банду шниферов (налетчиков на богатые дома) под предводительством некоего Федорова, она в короткий срок сумела стать не только главной затырщицей и казначеем ОПГ, но и сценаристкой преступлений. В 1907-08 годах банда «прогастролировала» по всему побережью, от Геленджика до Сочи, разоряя летние дворянские гнезда. Гимназистка действовала всегда по-разному. Иногда стучала в дверь с фальшивым младенцем-куклой на руках – в то время, когда сообщники лезли в окна. В некоторые дома Люба даже нанималась прислугой – изящные манеры, бездонные синие глаза и душещипательная история о «турецко-подданном, вероломно бросившем даму без средств» помогали войти в доверие. Налетчики никого не убивали – только связывали.

В 1912 году Любовь Лиманская была арестована с остатками банды (Федорова несколько раньше зарезал подельник – не поделили добычу). Дальнейшая судьба «черноморской Бонни» неизвестна.

МАРУШНИК: МАРК ЛЕЙДЕРМАН

Он же клюквенник, он же мойщик. Грабил в поездах пассажиров, для чего их «мыл» (усыплял). Иногда сообщник марушника убаюкивал жертву разговором, применяя незаурядные таланты психотерапевта. В каждом поезде, следовавшем через Сочи и по «туапсинке» (Армавиро-Туапсинском участке железной дороги), действовали по два и более марушника (обычно наши и туапсинские).

Марк Лейдерман по кличке Грач первый срок получил в 19 лет – за кражу. Был марушником от бога – некогда ученик фармацевта, он применял для усыпления собственный состав в виде порошка, который подмешивал в чай. Это было убойное зелье: хлебнувшие лиха спали буквально сутками. Известно, что в состав входили измельченные корни ландыша и кокаин (в начале века продавался в любой аптеке без рецепта, как средство от бессонницы. Рекомендовался детям «для смягчения ангины». Флакон стоил 73 копейки). Однако, точный рецепт эликсира до сих пор неизвестен: Грач наотрез отказался выдать его следователям.

МУЗЕЙ ПОГАСШИХ ДУШ

Конечно, Сочинский Посад никогда не слыл «малиной» – ежегодные сходки лучших «представителей жанра» проходили в Москве, Одессе или Ростове-на-Дону. Но среди воровских авторитетов были трое, весьма гордившиеся сочинскими корнями. Вряд ли они были знакомы друг с другом. А если и были – то трудно представить эту экзотическую троицу вместе: безродный цыган Никола Золотарик, загадочный армянин Арташес-Смерть и князь Михаил Полятинский (родился в 1890 году в поселке Хобза, в 1915 году лишен в Санкт-Петербурге сословия и титула приговором суда «за недостойное поведение»).

В истории сочинской криминалистики бывали курьезы. Дачу-особняк калужского скотозаводчика Якова Мережина (на месте санатория МВД «Искра») грабили четырежды – двое братьев Гогуа, их отец и дед. Когда родственник отправлялся на каторгу, на дело шел очередной Гогуа…

И все же в нашей тихой заводи жилось многократно спокойнее, нежели в столицах – ведь там в списке уголовных виртуозов были еще какие-то бегунки, гаммоны, пустые, ренонсы, стуколки, юкры…

Профессиональные мошенники и воры не видели в своих занятиях ничего предосудительного, поэтому воровской бизнес передавался по наследству. С полицейских фото смотрят, по-кошачьи жмурясь от магниевой вспышки, прилично одетые господа, держащиеся с бесконечным чувством собственного достоинства. Эти люди могли увести последнюю золотую коронку из вашего рта, но не уважали насильников и убийц, для которых не нашлось даже слов в воровском жаргоне. Жизнь человечья ценилась высоко. Вспомните «Одесские рассказы» Бабеля: «Если стрелять не в воздух, можно попасть в человека…» Стрелять в воздух вскоре перестали.

Вот почему современный преступный мир отличается от канувшего так же, как фильмы Тарантино от похождений Винни-Пуха.

Виталий Тюнников